04.05.2014 в 22:04
Пишет Константин Редигер:Оранжевы Йослик пишет вот, что в этом году с нетерпением ждет 9 мая.
А я уже третий день думаю, что впервые, кажется, в жизни, жду его с ужасом. Я, вообще, всегда любил 9 мая. Старался выбраться в этот день в город: посмотреть на ветеранов, просто на красивых людей на улицах. Постоять у Большого Театра, послушать песни и рассказы стариков. Иногда подпеть самому: благодаря отцу я могу вспомнить если не куплеты, то хотя бы припевы военных песен. Не всегда получалось это сделать, но я старался. 9 мая было для меня днем памяти - о войне, о ее жертвах, о моем погибшем на ней деде и втором деде, записавшемся добровольцем в первые дни войны (потом его, правда, сняли и отправили организовывать производство в тылу, что он тоже сделал отлично). 9 мая и 22 июня были моим 9 ава и Великой пятницей.
Но в этом году я жду 9 мая с тоской. Память, столь дорогую мне, собираются использовать в самых низких целях. Президент под аккомпанемент воспоминаний о погибших за то, чтоб никогда больше на земле не было войн, будет принимать парад в городе, захваченном нашими войсками в нарушение всех мыслимых договоренностей и международных законов. Над вечным огнем, который я всегда воспринимал как символическую могилу всех пропавших без вести (а значит и моего деда, могила которого неизвестна), будут произносить речи, призывающие к вторжению в соседнюю самостоятельную страну. Портреты ветеранов и героев, воевавших ради спасения жизней, превратят в плакаты, оправдывающие банальный захват чужих провинций. Самую большую трагедию в истории моей страны сделают поводом для подстрекательства к гражданской войне, в которой уже погибли десятки и, боюсь, погибнут еще многие. Память о том, что фашизм - это зло, используют для того, чтоб науськать людей на все, что несхоже с убеждениями Вождя. Стихи, которые я учил в детстве с голоса родителей, перепишут в агитки, представляющие жителей соседней страны в качестве нелюдей и низшей расы, которую необходимо уничтожить для того, чтоб спасти что-то, не имеющее никакого отношения к тому, о чем писал Твардовский и пел Окуджава. Парад военной техники, и вовсе неуместный в мирном городе, но сколько-то оправданный памятью о параде 41 года, окончательно обернется демонстрацией военной силы, как будто наличие силы оправдывает ее применение. Ряженные молодчики в форме, на которую они не имеют никаких прав, и георгиевских лентах, перелицованных из символа мужества в знак сервильности, будут превозноситься на всех каналах - в промежутках между обвинениями в адрес союзников, сражавшимися плечом к плечу с советскими солдатами.
Значит, 9 мая я буду сидеть дома и переписывать кандидатскую или рубить дрова на даче друга, только бы не видеть всего этого. И того, что я вижу сейчас, мне хватает: сегодня со мной в вагоне ехали пьяные с георгиевскими лентами и наклеенными на одежду флагами Донецкой республики. Они уже готовятся праздновать. Они, собственно, уже празднуют.
URL записиА я уже третий день думаю, что впервые, кажется, в жизни, жду его с ужасом. Я, вообще, всегда любил 9 мая. Старался выбраться в этот день в город: посмотреть на ветеранов, просто на красивых людей на улицах. Постоять у Большого Театра, послушать песни и рассказы стариков. Иногда подпеть самому: благодаря отцу я могу вспомнить если не куплеты, то хотя бы припевы военных песен. Не всегда получалось это сделать, но я старался. 9 мая было для меня днем памяти - о войне, о ее жертвах, о моем погибшем на ней деде и втором деде, записавшемся добровольцем в первые дни войны (потом его, правда, сняли и отправили организовывать производство в тылу, что он тоже сделал отлично). 9 мая и 22 июня были моим 9 ава и Великой пятницей.
Но в этом году я жду 9 мая с тоской. Память, столь дорогую мне, собираются использовать в самых низких целях. Президент под аккомпанемент воспоминаний о погибших за то, чтоб никогда больше на земле не было войн, будет принимать парад в городе, захваченном нашими войсками в нарушение всех мыслимых договоренностей и международных законов. Над вечным огнем, который я всегда воспринимал как символическую могилу всех пропавших без вести (а значит и моего деда, могила которого неизвестна), будут произносить речи, призывающие к вторжению в соседнюю самостоятельную страну. Портреты ветеранов и героев, воевавших ради спасения жизней, превратят в плакаты, оправдывающие банальный захват чужих провинций. Самую большую трагедию в истории моей страны сделают поводом для подстрекательства к гражданской войне, в которой уже погибли десятки и, боюсь, погибнут еще многие. Память о том, что фашизм - это зло, используют для того, чтоб науськать людей на все, что несхоже с убеждениями Вождя. Стихи, которые я учил в детстве с голоса родителей, перепишут в агитки, представляющие жителей соседней страны в качестве нелюдей и низшей расы, которую необходимо уничтожить для того, чтоб спасти что-то, не имеющее никакого отношения к тому, о чем писал Твардовский и пел Окуджава. Парад военной техники, и вовсе неуместный в мирном городе, но сколько-то оправданный памятью о параде 41 года, окончательно обернется демонстрацией военной силы, как будто наличие силы оправдывает ее применение. Ряженные молодчики в форме, на которую они не имеют никаких прав, и георгиевских лентах, перелицованных из символа мужества в знак сервильности, будут превозноситься на всех каналах - в промежутках между обвинениями в адрес союзников, сражавшимися плечом к плечу с советскими солдатами.
Значит, 9 мая я буду сидеть дома и переписывать кандидатскую или рубить дрова на даче друга, только бы не видеть всего этого. И того, что я вижу сейчас, мне хватает: сегодня со мной в вагоне ехали пьяные с георгиевскими лентами и наклеенными на одежду флагами Донецкой республики. Они уже готовятся праздновать. Они, собственно, уже празднуют.